Дорога открытий
Легенды Нурека
Мы не могли не побывать в Нуреке, тем более что он всего в семидесяти километрах от Душанбе, и туда ведёт асфальтированное шоссе.
Когда уже дома я открыл наш путевой блокнот на страничке с надписью "Нурек, ГЭС", на меня невольно пахнула жара. Отчётливо увидел перевал Чермазак с бесконечным серпантином дороги, ослепительно блестевшей под солнцем. Пока карабкались на 1610-метровую отметку - седловину перевала - лето долины сменилось высокогорной осенью. Перевал пылал яркими кострами барбариса, тлел угольками боярки, разгорался тополями. Внизу, в долинах, тарахтя, прокладывали первые чёрные борозды тракторы. Дозревали на бахчах арбузы, пользуясь добром и теплом ещё жаркого солнца.
Внезапно Чермазак переламывался, и нависшая над пропастью дорога в крутом вираже ниспадала вниз. Мы вновь ощутили жаркое дыхание долины. Мелькнули на повороте красочные плакаты, небольшой кишлак, и дорога вынесла нас в Нурек. В белый от солнца город. Он лежал на ладонях гор.
Мы ещё не знали, что здесь на каждом шагу нас ожидают легенды. История Нурека сплетена из легенд. В них всё правда, а легендами они зовутся оттого, что их хранители - старые горцы. В их устах даже простые рассказы становятся легендарными. Так и переходят они к детям и внукам.
Долго выясняли, почему Нурек зовётся Нуреком. Молодые горожане об этом пока не задумывались. Некогда. Каждый день их ждёт работа, так что познание истории оставлено на будущее. И всё-таки мы нашли расшифровку имени города. В основе её, конечно же, лежит легенда. Вот она.
Некогда в этих местах стоял глухой кишлак. Он прилепился к подножию горного отрога, укрывшись от жёстких зимних ветров и палящего солнца. Жар выжигал траву на склонах, иссушал арыки, прорытые трудолюбивыми руками. Камни за лето превращались в пыль от невыносимой суши. По ночам в горах, остывая, "стреляли" камни и слышался леденящий душу грохот камнепадов, будто проклятия злых горных духов нисходили на землю. Люди вслушивались во властный грохот, они делались ещё смирнее и покорнее, чтобы их жизни не тревожили духов. Горным владыкам люди приносили жертвы, отдавали даже своих детей. Так и жил безымянный, а может, и имевший какое-нибудь имя кишлак в вечном трепете и страхе.
Единственная была радость - росшее среди глинобитных домиков одно-единственное маленькое гранатовое деревце. Всем кишлаком лелеяли его, берегли, поили его в жаркие дни, не давали сломаться в непогоду. Радость даставляло деревце людям. Они и звали его ласково "норак", что значит - гранатик. Время изменило слово и превратило его в "нурек". В Нурек. Так оно и прижилось к новому городу. Счастливо прижилось. Сегодняшний Нурек купается в зелени. На тенистых улицах его журчат арыки, и если есть у жителей города что-то священное, чему стоит поклоняться, то это вода и деревья. Оазисом в жаркой долине стал город. Сюда спускаются люди с горной стройки, чтобы отдохнуть в тени, набраться сил, а утром вновь уйти в горы. Там ждёт их главное дело - Нурекская ГЭС.
…Как-то однажды, чтобы разыграть меня, товарищи показали странный фотоснимок. На нём были изображены крупные волнистые полосы. Требовалось отгадать, что же на снимке. Как ни пытался, не смог, но чувствовал знакомые очертания. Загадка решалась просто. Снимок содержал в себе сильно увеличенное изображение бороздок обыкновенной грампластинки. Когда я смотрел на горы, окружающие Нурекскую ГЭС, то мне вдруг вспомнилась эта нелепая загадка-шутка. А что, может быть, в складках гор тоже запечатались звуки, ведь их очертание так похоже на бороздки грампластинки? И если это так, то последняя их бороздка, наверное, целиком озвучена грохотом взрывов, водопадов, рёвом многотонных самосвалов, бульдозеров и скреперов. Это звуки пробуждения гор. А как же быть с духами? Ведь ещё великий Аль-Бируни в своём труде "Книга достопамятностей, оставшихся от минувших веков" писал: "Вахш есть имя духа, коему предоставлена власть над водными, в особенности реки Джейхуна (Аму-Дарья)". Не знаю, как остальные духи, а вот могучий Вахш усмирел и разлился сейчас изумрудом Нурекского моря. Правда, величия не потерял. Глубина моря уже сейчас за сотню метров. Ловкая рука мастера врезала этот изумруд в оправу из гор и скал.
Видимо, во все века земля в долине Вахша не знала покоя. Немыслимое нагромождение гор. Видно, как непокорная земля ворочала свои пласты. Красноватые, голубоватые, зеленоватые слои срываются с вершины скал и в крутом пике уходят к подножию, там упруго выгибаются и в рывке взмывают вверх. Представляю себе, как долго ломали головы изыскатели, чтобы распутать хаос землеобразования.
Стоим изумлённые, молча вглядываясь в горы, будто чудо их возникновения произошло только что на наших глазах.
Внизу, в котловине между отвесных скал, стоит Нурекская ГЭС. Сооружение как сооружение, и, собственно, не в нём величие. Всё дело в сооружениях, которые скрыты в толще гор. А там проложены гигантские тоннели-водоводы. Блеск инженерных решений продемонстрировали гидростроители в Нуреке.
ГЭС началась в 1961 году. Но к этим местам гидростроители подбирались давно. Строя Волховскую ГЭС, инженер-гидростроитель Графтио сказал: "Мы пишем историю железом и бетоном…" Призванные писать историю изыскатели ещё в тридцатых годах прошли горный перевал и оказались в долине Вахша. Их покорила сила красной воды (так с таджикского переводится название реки). Они выбрали её для будущей гидроэлектростанции. Нашли и место ей. Их привлекла Нурекская петля у кишлака Туткаул, где Вахш делает резкий поворот к Нуреку. Горы здесь сжали воду, образовав узкое Пулисангинское ущелье. Лучшего места на реке больше не было. В 1934 году изыскатели подготовили первые чертежи будущей ГЭС, но гидростроители пришли лишь через тридцать лет. В те годы страна ещё не могла осилить тяжелейшую в техническом отношении стройку. Страница истории пишется железом и бетоном в наши дни.
Мы забыли легенды. А они нет. Вот хотя бы о мостике, что был перекинут через то узкое Пулисангинское ущелье. Это была единственная переправа на много горных вёрст вокруг. Эмир выколачивал великие деньги из странников. Мост превратился в символ национального неравенства и рождал ненависть к угнетателям. В 1885 году местный маслобойщик Воед поднял восстание и у моста преградил путь эмирскому картельному отряду.
Вновь бой у моста разгорелся в сентябре 1920 года. Свергнутый эмир Сеид Алим-хан двинул в контрреволюционное наступление армию, вооружённую союзниками. Басмачи, уходя в горы, взорвали мост и оставили в ущелье засаду. По следам банды басмачей шёл 1-й красноармейский кавалерийский полк. Его бойцы огнём пулемётов отогнали засаду, восстановили мост и прорвались на выручку осаждённому басмачами гарнизону Куляба.
Через два года на пути к мосту на перевале Зердоло красным конникам повстречался кровавейший предводитель басмачей Ибрагим-бек. Жестоким был бой. В тот раз Ибрагим-бека спас верный конь. Он вынес басмача к ущелью и прыжком перенёс через узкую пропасть рядом с мостом. В то лето басмач ушёл. Его поймали лишь через девять лет.
Где же сейчас тот легендарный мост? На этот вопрос экскурсовод отвечает жестом. Он показывает рукой в воду. Где-то там, в основании плотины, погребён мостик. Осталась лишь история, ставшая легендой.
В эти дни плотина Нурекской ГЭС растёт наиболее интенсивно. Если первые агрегаты станции заработали, когда плотина достигла 140-метровой отметки, то последние турбины будут пущены, когда плотина поднимется на триста метров.
- Вон до той красной звёздочки взметнётся дамба, - говорит экскурсовод.
На серой скале, на выступе укреплена звёздочка. Того места, где мы стоим сейчас, дня через два уже не будет. Его завалят трудолюбивые бульдозеры.
Нурек накопил легенды сегодняшнего дня. Одна из них о первом начальнике стройки Семёне Константиновиче Калижнюке. О том, кто в жёстких спорах отстоял стройку. Он и начал её практически с пустого места, приехав сюда со строительства другой высокогорной электростанции. За ним приехали строители, которые кочевали с ним по пустыне, строили каналы и арыки. В Средней Азии особым уважением пользуются те, кто строит арыки, выращивает сады и тутовые рощи. Их уважают за то, что они несут в своих руках жизнь. Калижнюка очень уважали. Для одних он был крут, для других мрачен, для третьих весел. Его любили и боялись. Сто характеров уместилось в одном человеке. Он же берёг людей и помогал им. Он был верным товарищем даже тем, кто за долгие годы скитания вместе с ним видел его лишь издалека.
Однажды случилось несчастье. Взбунтовался от сильных ливней Вахш и, размыв перемычку, хлынул в рабочий котлован. С трудом удалось победить своенравного "горного духа". Когда же стали искать Калижнюка, чтобы доложить ему о своей работе, нашли его мёртвым. Старое сердце не выдержало последнего потрясения. Оно было изношено постоянными большими и мелкими заботами и вот такими непредвиденными случаями.
Улица его имени есть в Нуреке. Самая красивая улица.
Каждый день по крутому перевалу, ведущему в Нурек, ползут автобусы с трафаретной надписью "Турист". Шутка бытует здесь: "Пожаловали паломники посмотреть на укрощённого духа". Так и есть. Раньше шли сюда, чтобы поклоняться духам, а теперь едут посмотреть чудо-ГЭС и чудо-Труд. Сегодня трудно чем-нибудь удивить всё видевшего туриста, а Нурекская ГЭС удивляет. В разноцветные путевые блокноты и блокнотики жадно заносятся цифры и факты, сообщённые экскурсоводом. Когда мы уезжали из Нурека, спохватились - не взяли никакого памятного предмета. Переживали, но возвращаться назад не принято в походах. Так и уехали ни с чем.
Только дома, открыв наш путевой блокнот на страничке с надписью "Нурек. ГЭС", я обнаружил вот эти легендарные рассказы. Пусть они будут памятью о незабываемом Нуреке.
Вячеслав Фёдоров