Унья 1968

Унья 1968

Посвящается 45-летию похода и светлой памяти Михаила

Память человеческая устроена так, что события минувших дней остаются в виде отдельных картинок, эпизодов. И иногда эти картинки оживают, как правило, если на то есть причина. На этот раз причиной послужила передача по телевидению о гибели группы Дятлова в 1959 году в походе по Северному Уралу.

Дело в том, что девять лет спустя, в 1968 году, группа студентов ВГМИ совершила поход по тем же местам, правда не зимой, как группа Дятлова, а летом, и целью похода был сплав по реке Унье. А когда мы выходили на маршрут, местные жители нам рассказали о том, как погибла группа туристов, лет 9 тому назад, назвав при этом несколько версий случившейся трагедии. И вот спустя 45 лет, вновь услышал этот рассказ по программе РТР. Эмоции переполнили душу, сразу же возникли картинки из прошлого и захотелось вспомнить как можно больше картинок и эпизодов, связать из в цепочку и изложить в виде рассказа. Имена реальные, фамилии не обязательно указывать.

Итак, весной 1968 года мой однокашник Михаил предложил подумать, как провести летние каникулы. Учились мы на 3 курсе воронежского мединститута. У меня уже был опыт лыжных походов по Карелии и Карпатам, летом 1967 года мы с Мишей ходили в пеший поход по Кавказу. Искали новые места и новые виды туризма, а через несколько дней Миша нашел в туристическом журнале рассказ о сплаве по реке Унья на Северном Урале. Дикие места, красивая река, трудный подход к реке, переход через Главный Уральский Хребет. На том и порешили. Вывесили объявление в институте. По объявлению пришли два человека - студенты 1-го курса Оля и Юра. Миша привел своего соседа по съемной квартире Пашу, Паша привел своего одногруппника Сашу, а еще свою знакомую москвичку Риту. Интересна была встреча с Олей. Наш штаб был у меня дома, так как я жил рядом с институтом, и было легко собираться у нас. В объявлении был указан мой адрес. Когда мы собрались в очередной раз, вдруг звонок в дверь, я с Мишей пошли открывать, на пороге стоит симпатичная девушка и говорит: "Здесь...", а дальше тирада мало разборчивых слов, но Миша отвечает ей такой же тирадой. Дело в том, что они оба разговаривали со скоростью пулеметной очереди, и я не успевал следить за содержанием диалога. Я попросил Мишу перевести, но медленно, и он мне сказал, что это Оля, она хочет пойти с нами и, конечно, вопрос был решен с такой же быстротой, с какой Оля выложила аргументы о необходимости взять ее в группу. И вся группа сформировалась очень быстро. Миша руководил походом, а также он был фотографом и кинооператором, меня назначили завхозом и начфином, Саша отвечал за аптечку и спирт (спирт в таких походах был вместо денег, хотя еще лучше заменял деньги чай, но это мы узнали уже будучи на маршруте). Оборудование собирали все вместе, но главными были Миша и Саша. Взяли ружье с патронами, пилы, топоры, веревки, заготовили провизию на 15 дней похода по ненаселенке.

Приключений в том походе было много и начались они в конце июля, когда мы отправились на воронежский вокзал. Поезд уже отходил от станции, и мы на ходу забрасывали рюкзаки в вагон. Приехали в Москву, встретили там Риту. Для неё это был первый выезд за пределы Москвы, и сразу в большой поход на Северный Урал, в самые глухие места. Из Москвы должны были сесть в поезд на Свердловск, но по неизвестной причине загрузились в поезд следовавший в Пермь. Уже в пути выяснили, что ошиблись. Вместе с проводниками решили, что лучше пересесть на станции Чусовая, оттуда есть поезд на Серов, а из Серова на Ивдель, что на севере Свердловской области. В Ивделе прогулялись по улице между двух лагерей. Заключенные стояли вдоль заборов и просили дать им чай, из ворот лагеря выехал грузовик с *курортниками* под конвоем автоматчиков - повезли на лесоповал. Несколько раз встречали небольшие группы вооруженных солдат с собаками, они искали беглых З.К.

От Ивделя доехали на поезде до Полуночного, а оттуда договорились с вездеходом, и нас довезли до поселка Вижай на реке Лозьве, а далее на моторных лодках - до начала пешего участка похода. За все услуги расплачивались спиртом. Таким образом, от Воронежа до начала пешего похода поменяли 6 поездов, вездеход, моторные лодки, и времени ушло трое суток. Где-то недалеко от Вижая заночевали в домике вместе с расконвоированными заключенными, которым оставалось год-два до окончания срока. Они там работали на переправке леса, который плыл по реке и нередко образовывал завалы, и эти ребята, отсидевшие по 15-17 лет, расчищали завалы. Мы с ними беседовали, пили чай, они угостили нас жареным хариусом. Ночевали в одной с ними комнате, на нарах, а утром они забросили нас на моторной лодке вверх по Лозьве до тех пор, пока лодка могла скрестись по дну реки.

А дальше был пеший поход до перевала через Главный Уральский Хребет и затем спуск вниз к реке Унье. Что запомнилось в пешем походе:
1. Никаких троп или дорог там не было, шли по азимуту в глухой тайге, старались не удаляться от реки, как от единственного ориентира. Карта, которую удалось найти, была очень мелкая (в СССР все было в большом секрете, и это также касалось географических карт). Пешком шли около 10 дней. Для ходьбы по азимуту залезали на высокие деревья с компасом, намечали точку метров в пятистах, шли к этой точке, затем искали очередное высокое дерево - и так прокладывали путь.

2. Погода была, к сожалению, хорошая. В основном светило солнце, но это-то и плохо. Когда тепло, то не дают жить комары и мошки, несмотря на накомарники, брезентовые брюки, штормовки и репелленты. И днем, и ночью. Правда, во время движения комары меньше достают, поэтому, чтобы поесть, разжигали костры и с миской ходили вокруг костра, ели находу. А еще очень мучительно отправлять естественные нужды - для этого поджигали бересту, прикрывали ее зеленой листвой, и чем больше дыма, тем меньше кусают куда бы не следовало, хотя и это особенно не помогало.

3. Погода была хорошая до перевала, а когда поднялись на перевальную точку, погода резко испортилась: подул холодный ветер, накрапывал дождь, и весь перевал был закрыт туманом. Но этот туман и оставил в памяти неизгладимое впечатление. Перевал лысый, без растительности, но зато там разбросаны исполинские камни высотой 5-7 метров, их не меньше двух десятков. Они разбросаны по всему перевалу. И, о боже, туман создал нереальную, мистическую картину... Туман то сгущался, закрывая чудовищные исполины, то разряжался, и тогда чудовища появлялись то в одном месте, то в другом. Казалось, что эти исполины живые, что это бегающие чудовища. Планировали поесть на перевале, но съели по конфетке и почти бегом спустились вниз с перевала, подальше от фантастических исполинов.

4. После перевала погода резко изменилась, круглосуточно шел дождь, зато исчезли комары, и мы сразу же решили, что лучше дождь, чем комары. На первой же ночевке разожгли костер метра 1,5 в высоту. Стояли вокруг костра, шел дождь, но мы высыхали быстрее, чем мокли от дождя. А еще там было холодно: ночью температура была 1-2 градуса, а наши палатки и спальники 45 лет назад были не такие, как сегодня. Брезентовые палатки намокали, ватные спальники не грели. Мы жли костры, разгребали угли и на место костра ставили палатку. Это опасно, но лучше рисковать, но в тепле, чем замерзнуть безопасно. Однако было здорово - спали, как на печке, хотя грелась только та часть тела, которая лежала на костровище, все остальное замерзало, поэтому решили спать по двое в одном спальнике, и это хорошо согревало. Понятно, что дно палаток прогорело, но сами палатки дожили до окончания похода. Запомнилось, что 15 августа проснулись, и все вокруг в снегу...

5. Охота и рыбалка. Подстрелили глухаря, варили два часа, но мясо оставалось жестким. Зато уточки были хороши, но об этом потом. Несколько раз ловили хариусов, были ягоды, и это помогало не умереть с голода, но и об этом потом.

6. После перевала довольно быстро вышли к реке и на второй день подошли к месту строительства плотов. До сих пор трудно понять, как можно было точно попасть на реку Унья без нормальных карт, GPS, сотовой связи, IPADов и.т.д. Но ведь вышли! И абсолютно точно! Честь и слава нашему капитану Михаилу. Браво, Миша!

7. Строительство плотов! Все мы впервые в жизни строили средства сплава по горной (хотя и не слишком бурной) реке. Решал все вопросы капитан, а все остальные были послушными разнорабочими. Строили плоты деревянные, управляемые с помощью шестов. Так, наверное, мало кто ходил по воде. В радиусе метров 200-300 капитан искал сухостой, т.е. высохшие высокие и прямые деревья. Комель, т.е. нижняя часть дерева, должен быть в диаметре 30-40 см, а длина дерева - метров 7. Такое дерево весит килограмм 150-200, и мы, пять мужиков, с большим трудом поднимали и переносили его к нашей верфи. Строили два плота, по 7 бревен, т.е. надо было 14 деревьев. Так вот, Миша ходил по лесу, указывал нам, какое дерево валить. Научились работать пилой и топором под чутким Мишиным руководством. Очищали дерево от веток и делали из дерева бревно. Выполнив эту тяжелую работу, перенесли все бревна на берег реки, затем Миша подходил к бревну, тюкал топориком по дереву и... говорил, что это дерево не сухое, надо рубить новое. И так повторялось множество раз. В итоге приготовили не менее 20 деревьев. Это действительно очень тяжелая работа. Ну, а дальше надо строить. Конструкция была такой: складывали 7 бревен рядом, поперек в кормовой и в носовой частях вырубали "ласточкин хвост", вбивали клин в паз. Это нелегкая и достаточно ювелирная работа (особенно с учетом, что все мы были студентами-медиками). Но Миша и Саша, вполне приспособленные люди, грамотно руководили строительством, и за два дня плоты были готовы. Но опять случилась неприятность - воды в реке, как оказалось, мало, и наши плоты не поплыли по мелкой воде. Пришлось продолжить пеший поход по берегу, а капитан с помошниками тащили плоты вброд по реке, практически на себе (плоты весом более тонны). Вырубили ваги, и с их помощью поднимая то один край, то другой, передвигали плоты по реке. Так продолжалось еще два дня, пока не дотянули их до более-менее глубокой воды, где плот мог плыть с вещами и матросами.

8. Сплав по Унье на деревяном плоту - совсем непростое дело. На этой реке нет больших порогов, но много перекатов, шивер, прижимов, больших камней по ходу движения и очень неприятные "расчески" - деревья, поваленные с берега на прижимах. Когда плот летит под такую "расческу", то все, что есть на плоту, смывает в воду. А управлять таким плотом сложно. Капитан с шестом стоит на корме, матрос с шестом стоит на носу. Там, где глубина большая, матрос нацеливается шестом на выступающий камень. Когда плот подходит к камню, надо упереться в него и отталкивать нос от камня, а затем капитан с кормы упирается в этот камень и отталкивается от него. Так обходят препядствия на плоту без гребей. Но когда плот несет в прижим под берег и под "расческу", тогда держись, как можешь. Было много опасных моментов, но однажды чуть было не закончилось трагически. Мы плыли на двух плотах: на одном 3, на другом 4 человека. На корме и носу с шестами стояли ребята, а девочки, по одной на каждый плот, сидели посередине на рюкзаках, а когда было холодно, залезали в спальники. На одном из прижимов плот летит под расческу, я на носу, перепрыгнул через дерево и остался на плоту. Грузовой отсек с рюкзаками и Ритой в спальнике смывает, а кормовой Миша падает животом на "расческу" и умудряется ухватить за куртку Риту. Спальник, быстро намокнув, сползает с неё и моментально тонет вместе с ружьем, фотоаппаратом, пилой и некоторыми мелочами (важными в походе). Все живы! Я остался один на плоту, лечу в прижим на другой берег, успеваю зачалиться и вылавливаю рюкзаки и гитару, проплывающие в прижиме. Все люди спасены, и большая часть оборудования тоже. Переправляюсь на плоту на противоположный берег. Когда ты один на плоту, управлять им невозможно, плот крутится на середине реки, с трудом удается войти в струю и зачалится, но все получилось. После разборов "полетов" продолжаем сплав с некоторыми коррективами техники сплава. Договорились, что если капитан кричит: "Бей вправо", то это значит вправо, а не как раньше все время путали лево и право. После такой аварии моментально перестроились.

9. Питание, естественно, брали с собой. Расчет и меню тщательно продумывали при подготовке к походу. Капитан дал распоряжение подготовить продукты на 15 дней похода в ненаселенке. Распоряжение было выполнено, и на две недели нам всего хватило, но... поход растянулся более чем на 20 дней. Когда продуктов оставалось дня на три, пришлось их раделить на 5 дней, затем еще раз уменьшил рацион, а на последние три дня почти ничего не осталось - было по два сухаря на человека в день, по два кусочка сахара в день и немного чая. Это все! Немного ловили рыбу, как-то подстрелили несколько уток, сварили суп с уткой и и решили устроить пир по поводу этих уток. К столу подали немного спирта, но сприт этот доставал Саня (из операционной, он был смешан с небольшим количеством йода). Не знали мы, что это такая гадость, которая вызвает тошноту, некоторые участники не выдержали - и весь съеденный суп с утками из желуда вылетел в обратном направлении. Было очень обидно. Это была последняя надежда и последнее питание. В следующие 2 дня был почти абсолютный голод. Осталась одна банка сгущенки (на черный день). Но мы решили, что одна банка на 7 человек - мало и разыграли эту банку: на какой плот достанется - те и съедят. Наш плот проиграл, мы отплыли на достаточное расстояние, чтобы не видеть, как наши счастливые товарищи уплетают вкуснятину. (Когда вернулись домой, первое, что мы сделали - встретились с Павликом, купили банку сгущенки и съели целую банку на двоих.)

10. Через пару дней причалились у первой деревни на нашем пути - Усть-Бердыш. День был солнечный, столетние покосившиеся домики-срубы красиво расположились в долине, окруженной горами и лесом. Долину выстилала ярко-зеленая трава. Увидев такую замечательную картинку, наша москвичка Рита сказала: "Ну, почему они не покрасили окошки в голубой цвет?" (после этой фразы, в течение всей жизни, когда я видел что-то серое, хотелось сказать, ну почему же окошки не выкрашены в голубое). Когда мы вошли в деревню, то не нашли ни одного трезвого человека. Нашли одну бабульку лет 75, тоже далеко не трезвую, и она, сжалившись над нами, голодными, предложила ведро кислого молока. Купили пару килограмм пряников каменистой плотности, которые забросили сюда год назад. И это все, чем мы могли поживиться в Усть-Бердыше. Сплавились еще километров 20 или больше, до следующей деревни Усть-Уньи. От Усть-Уньи на лодке нас довезли до большого поселка Курья. Там маленький аэродром с диспетчерской будкой. Летает "кукурузник" один раз в день, в хорошую погоду. Очередь человек 50. Встретили группу туристов из Москвы, они уже неделю ждут в этом богом забытом месте на земле. Нам тоже ничего хорошего не светило. Прилетел самолетик, забрал 12 очередников и улетел. Погода была не ахти какая, накрапывал легкий дождик и, конечно, никаких перспектив выбраться отсюда... Взяли фляжку спирта и пошли на переговоры с "диспетчером". Его уговорили связать нас по рации с бортом "кукурузника" и с десятой попытки сторговались с пилотом, что за полторы цены плюс фляжка спирта он забирает нас из Курьи и доставляет в Троицко-Печерск. Верилось в это с трудом, но часа через четыре увидели в небе черную точку, которая умеренно быстро приближалась, и наш "кукурузник" успешно приземлился. Быстро загрузились и уже через полчаса приземлились в Троицко-Печерске, а это уже цивилизация. Оттуда поездом до Ухты и, мне кажется, в тот же вечер сели в поезд на Москву.

От этого похода остались самые приятные впечатления. Замечательная команда, удивительно красивая природа Северного Урала, замечательная речка Унья, горы, нетронутые леса, рыба, ягоды, грибы и абсолютное отсутствие цивилизации!

Все живы, здоровы, счастливые и довольные. К великому сожалению, у нас не осталось фотографий и где-то потерялся фильм.

После этого похода Юра продолжил ходить в водные походы высшей категории сложности и давно перекрыл норму Мастера спорта по водному туризму, он врач-анестезиолог. Саша, замечательный хирург, заведовал отделением. Паша совсем недавно встречался с ним, и они вспоминали наш замечательный поход по Унье. Паша -лор-врач, ходил в водные походы, увлекается зарубежным туризмом, мы часто с ним видимся, делимся впечатлениями о наших новых путешествиях. С Олей мы ходили в несколько походов, она заведует крупным медицинским центром. Рита вышла замуж за спортсмена, Мастера спорта по лыжам, ходила с ним в байдарочные походы, живет недалеко от меня. Я же всю жизнь ходил в походы, а когда женился и родились дети, ходили все вместе в семейные походы (в том числе и с Олиной семьей), много раз был в зарубежных походах в разных точках Земли. А мои дети, да уже и внуки ходят в водные походы на Аляску, в Канаду и другие страны. Миша был женат, у него было трое детей, но, к сожалению, он оставил эту Землю, которую очень любил.

Марлен (Марк) Корман, участник похода, Израиль