Проверка на визовость!
Я так давно мечтал посетить Южную Америку, что даже испугался неожиданному предложению немедленно туда лететь. Для меня Южная Америка – это страна музыки и танцев. Все там наполнено ритмичной энергией жизни. Итак, мне было предложено присоединиться к экспедиции, которая отправлялась в Перу на месяц и собиралась заняться древнеиндийскими ритуалами и работой с шаманами.
Так, с ходу, решиться я не мог и, отказываясь, неосторожно пояснил по e-mail, что эта поездка для меня лишена всякого смысла без Рио-де-Жанейро. Но через минуту я был приперт к стене звонком, что мое условие принято, и мы втроем заглянем на несколько дней в Рио, а уж потом встретимся с остальными членами группы в Лиме. Отступать было уже неудобно, и через несколько часов мы сидели в офисе турагентства и заказывали билеты в объявленную безвизовой Бразилию. Организатор и еще один член группы купили билеты, что называется, не отходя от кассы, а мне предстояло сначала собрать деньги, и давалось на это двое суток.
Когда я собирал дань с родни на просторах Нижегородской области, мне позвонил приятель-путешественник. Узнав, куда мы собрались, он посоветовал уточнить насчет “безвизовости” Бразилии, мол, это только президенты приняли решение в начале года, а пустят ли нас туда – еще вопрос.
Я перезвонил организатору, и тот с иронией в голосе согласился позвонить в посольство для моего спокойствия. Через пять минут я опять говорил с ним, но от былой иронии не осталось и следа. Бразилия для нас действительно оказалась закрыта, и визу мы сделать уже не успевали. Билеты нужно было срочно менять, теряя при этом около пятнадцати тысяч рублей.
В общем, в Рио мы не попали, а отказаться от поездки мне было неудобно, так что пишу я это ради предостережения.
Глядя в иллюминаторы самолета, я смирился с исключением “города утренней зари” из моей поездки, утешив себя тем, что исполнение мечты неразрывно связано с ее уничтожением.
Пасодобль и шансон
Как-то раз я с возмущением читал впечатления одного русского путешественника о культуре Южной Америки. По его словам, куда ни сунься: в кафе, отелях, на пляжах, наконец, в транспорте без конца крутят какую-то ужасную музыку. Помнится, я тогда рассердился, что автор абсолютно без слуха и вкуса имеет возможность слушать мою любимую музыку каждый день, так еще и бранится.
Но когда я сам прожил там целый месяц, то многое в его оценке мне стало ясным. Боссановой в автобусах не пахло, вместо того – сомнительного качества попса и, судя по интонациям, шансон.
Понимание этого парадокса пришло ко мне в родной нижегородской маршрутке, когда я вернулся на родину. Вместе со всеми пассажирами замученный “Владимирским централом” контролер-студент уговорил водителя поставить свой диск. И когда в динамиках вдруг зазвучало “В траве сидел кузнечик”, пассажиры стали оглядываться друг на друга и сначала мрачно, а потом весело улыбаться.
Я тогда представил себе, как, наверное, должны быть поражены иностранцы, приехавшие в Россию, особенно если они любят наших композиторов. Вот так же и я в автобусах Перу “наслаждался” их вариантами попсы и псевдошансона.
Лима и пингвины
Мы приземлились в Лиме, где после встречи с основной группой отправились в гостиницу. По дороге я попробовал применить свои познания в языке и раза четыре пожелал таксисту “Добрый день”. Он терпеливо повторял: “Буенос диас!” — дружелюбные ребята.
Но самое первое впечатление от Лимы — это неожиданно комфортная погода. Я ожидал, что близость экватора не позволит полноценно радоваться жизни из-за сильной жары. Но океанические течения весьма благотворно влияют на местный климат. Уютная Норвегия благодаря Гольфстриму заметно отличается от своих соседей, то есть нас. Отсутствие сильных морозов зимой и теплые ночи на побережьях фьордов ранним и поздним летом подтверждают это на практике.
Тот же самый, но обратный механизм работает и в Перу. Холодное перуанское течение приносит к Лиме не только желанную прохладу, но даже пингвинов. И стоит только чуть переместиться от океана, как сразу вспоминаешь про экватор и настоящее пекло, особенно тяжко переносимое из-за влажности в дождевых лесах (джунглях).
Кое-где на рынках встречаются русскоговорящие лименьос (так называют себя жители Лимы), а вот английский здесь так же редок, как и наш “неконвертируемый” язык. С другой стороны, по сравнению, например, с Индией здесь не чувствуется никакого национального колорита. Я бы даже сказал, что впечатление такое, будто ты попал куда-то в Европу и с уникальностью континента тебя обманули.
Самый очаровательный район Лимы, конечно же, Мирафлорес, обязательно его посетите. Когда-то на этом месте располагалась небольшая деревня, ставшая затем курортом, но безжалостная столица со временем поглотила его, оставив тем не менее следы бывшей аутентичности.
Кактусы и сила Сан-Педро
Но стоит немного отъехать от столицы и сразу понимаешь, что ты на другом континенте. Кактусовые заросли, необычные туманы, особенные одежда и достоинство индейцев сразу бросаются в глаза. На пути в высокогорную деревеньку с типичным для Южной Америки названием Сан-Педро (Святой Петр) мы остановились на перекус у горной речки. Здесь, в местном кафе нас сразу приобщили к индейской культуре питания. Мы попробовали несколько сортов “чичи” — местной браги на основе маиса и закусили крысами, пережаренными до такой степени, что отличить их от курицы, например, я бы не смог.
Сюда прямо от гостиницы в Лиме нас сопровождал молодой, непримечательный и застенчивый человек, который старался помочь нам во всем: помогал грузить чемоданы, один раз сбегал за моей бейсболкой, оставленной в микроавтобусе. Как потом выяснилось, он оказался шаманом. К Мартину (так его звали) я сразу же почувствовал уважение и интерес. Мы даже сумели с ним пообщаться, и я узнал, что не так давно он попал в автокатастрофу, после чего несколько месяцев провалялся в больнице. Удивительно, что при разговоре его познания в английском были не лучше, чем мои в испанском.
В Сан-Педро, находящемся на высоте около 3000 метров над уровнем моря, мы побывали в местном музее, который мне показался заброшенным моргом. На центральной площади оказался памятник Махатме Ганди, правда, на настоящего Ганди он не сильно похож.
Вечером мы вышли за деревушку и расположились на склоне горы. Там в наступающей темноте местный проводник поведал нам, что здесь место силы и тут регулярно бывают инопланетяне.
Многоликие камни
Утром нас рассадили по коням, и мы длинной вереницей вместе с индейцами “потрусили” (язык не поворачивается сказать “поскакали”, особенно про мою бедную коняшку) еще выше в горы, к заброшенному индейскому городу. Место действительно оказалось фантастическим, оно находится на высокогорном плато и вызывает знакомые образы из вестернов. Особенно примечателен там большой камень, похожий на голову человека. А фокус заключается в том, что при обходе вокруг него человек представляется то индейцем, то европейцем, то африканцем, то вообще каким-то питекантропом.
Для меня эта поездка оказалась настолько впечатляющей, что только сейчас, спустя полтора года, я готов рассказать о ней. Она принесла мне огромное количество опыта и впечатлений.